Мать

Агенда

Том 13

1973. Май

3 мая 1973

(Однажды, это было второго мая, во время ежедневной вечерней прогулки в ауровилльских каньонах, я решил заставить войти Мантру в своё тело)

Ты хотел бы… (медитировать)? Или хочешь что-нибудь сказать?

Я пытаюсь заставить войти мантру в физический ум.

(Мать начинает повторять мантру (13 раз) и повторяет до тех пор, пока голос становится не чем иным, как прерывающимся дыханием, подобным шёпоту ребёнка) 115

ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ
ОМ Намо Бхагаватэ

(Затем она погружается в глубокое созерцание на полчаса)

Сколько времени?

11: 10, Мать.

(Сатпрем кладёт голову на колени Матери)

9 мая 1973

(Сегодня Мать очень сильно опоздала, она позвала Сатпрема и Суджату прежде других учеников. Она немедля взяла руки Сатпрема. Это душераздирающе.)

Что-то не так. Что-то не так. Я вижу тебя… .

Что-то не так.

Что не так, Мать?

Мне хочется вопить… но… .

(молчание)

Я ем всё меньше и меньше, мне постоянно неудобно, я так слаба! 116 Однако, я чувствую себя настолько сильной!… Но есть… . Такие вот дела.

Когда я спокойна, я имею такую силу, почти безграничную силу.

Да. Да, это очень осязаемо.

Подобно этому.

Но когда я нахожусь в своём теле, я чувствую такое неудобство… .

Да, Мать, я понимаю.

И к тому же всё занимает столько много времени! Я ни с кем не встречалась этим утром. Они все здесь (ожидающие возле двери). Что я могу поделать, малыш?

О, Мать…. Мы тебя любим.

А?

Мы любим тебя.

Что?

Мы любим тебя, мы очень сильно любим тебя, Мать.

Я даже не знаю, о чём ты говоришь!

Я говорю, что люблю тебя.

О, моё дитя… .

(Мать погружается, удерживая руки Сатпрема. 117  Затем два-три раза звонит колокольчик Чампаклала.)

Сколько времени?

11 часов, Мать.

10 часов?

Нет, Мать, одиннадцать.

Спасибо, малыш.

О, Мать….

Спасибо, малыш.

Мы нуждаемся в тебе, Мать.

Спасибо.

О!… О, спасибо, моё дитя.

Ах, Мать, какая Милость – находиться рядом с тобой.

(Сатпрем кладёт голову на колени Матери)

До свидания, Мать.

14 мая 1973

А ты?… Как ты?

А ты? (смех)

Всё время я сдерживаюсь, чтобы не стонать… время от времени – чудесные моменты, но они коротки! Большую часть времени я в состоянии… (Мать сжимает кулаки), сдерживаю стоны.

(молчание)

Чего бы ты хотел, хочешь держать мою руку или нет?

(Сатпрем берёт руку Матери)

Что ты предпочитаешь?

Вот так хорошо!

(Мать погружается, Чампаклал настойчиво звонит в колокольчик)

О, они беспощадны.

15 мая 1973

(Мать встречается с Суджатой)

Твои руки такие холодные!

Ты хочешь что-нибудь сказать мне?

Суджата. Я люблю тебя.

Ты милая (Мать гладит руки Суджаты).

Суджата. Мы все любим Тебя.

Я тоже.

Но я… (широкий жест вверху).

(Мать гладит щёки Суджаты, молчание)

Мой Бог… мой Бог…(Мать слегка надавливает на щёки Суджаты).

До свидания.

Суджата. До свидания, Мать.

15 мая 1973

ЗОЛОТОЙ КРИШНА

(Видение Суджаты после обеда 15 мая)

(оригинал на английском)

Место, похожее на Плэйграунд. Несколько человек там и тут разговаривают, прохаживаясь.

Я стою где-то посреди площадки, перед дверью Матери.

В главные ворота въезжает повозка – полуповозка-полуэкипаж, запряженная двумя волами. Она останавливается в нескольких футах от меня. Возница заставляет волов опуститься на колени. Наружу выходит джентльмен. Повозка уезжает.

Джентльмен одет в белое, скроенное по-индийски (дхоти, пенджаби). Он круглолиц и светлокож. Напоминает Заминдара (землевладельца с Севера). Фактически, он новый владелец, приехавший вступить в свои права.

Двери позади меня закрыты. У него есть ключи.

Предполагается, что ему нельзя открывать одну из комнат, (как я думала, комнату Матери). Но он идёт прямо туда и открывает дверь.

Он входит. Я тоже, как будто имела на это право. Мы проходим в конец комнаты. У меня смутное впечатление маленького окна в конце стены. И в левом углу находится богато украшенный высокий трон. Тот, кто восседает на нём – Божество.

Он выглядит очень маленьким на огромном троне (около двух футов).

Он сделан из чистого золота.

У его ног находятся знаки и предметы поклонения.

Когда мы приблизились к нему, своего рода интенсивная молитва или стремление охватили меня. Мы стоим подле него и смотрим на него – всё моё существо является одной интенсивной молитвой или призывом. Божество пришло живым. Оно слегка улыбается, затем спускается вниз.

Оно едва достигает мне до груди и кажется мне мальчиком восьми – десяти лет.

Все втроём мы выходим из комнаты. Сцена изменилась. Теперь это сельская местность. Широкие, безграничные просторы распростёрлись перед нами. Некоторые участки возделаны, но большинство земель неухожено.

Мы идём. Мы идём по узкому краю возделанного рисового поля, которое находится справа от нас. Оно зеленеет. Я ближе всех к нему. Джентльмен дальше. Божество между нами. Оно забавляется прогулкой. Оно так тяжело (будучи сделанным из чистого золота), что, кажется, идёт шатаясь из стороны в сторону. Меня это беспокоит и я поддерживаю его за руки, чтобы помочь. Я чувствую к нему нежность как к ребёнку.

Затем я поворачиваюсь, чтобы успокоить его. Но вместо того, чтобы смотреть на него вниз, я вижу, что это он смотрит на меня сверху! Я по-настоящему изумлена, увидев каким высоким он стал за эту короткую прогулку из нескольких шагов! Теперь я едва достигаю его плеч. Кажется, он вырос в юношу лет тринадцати – четырнадцати.

Когда я коснулась его, он посмотрел на меня сверху вниз и улыбнулся. О, какая улыбка. Ласковая и полная озорства. Она вмещала в себя весь мир: "Видишь, я в полном порядке. Сейчас ты увидишь, как мы позабавимся!"

Мы продолжали идти. Слева от нас, сидя со скрещёнными ногами и опущенной головой, находится М. (ученик, хорошо изучивший санскритские тексты). Когда мы двигались вперёд, я подумала: "Какая жалость, мы пройдем прямо перед ним, но он даже не узнает КТО прошёл!" Но когда мы были близко, он поднял голову и увидел. Я порадовалась за М..

Мы продолжали путь. Теперь сцены менялись быстро. Мы встречали всё больше и больше людей. Деревьев. Дорог. Всё большее количество людей. Куда бы мы не шли, там начиналось беспокойство, беспорядок, смятение. Как будто Божество сеяло разрушение повсюду. Заминдар начал раздражаться. Он же привёл Божество, чтобы показать людям как он хорош!

Все за это должны уважать его, подчиняться ему – разве не он Хозяин? Но присутствие Бога дало совершенно противоположный эффект! Поэтому Бог больше не должен находится вне своего дома, его нужно вернуть туда, откуда он пришёл и закрыть.

Поэтому мы вернулись в храм. На этот раз я осталась снаружи. Заминдар завёл Бога внутрь. И попытался запереть дверь.

Но Божество не запрёшь внутри.

Я увидела, как золотой Бог растёт и растёт.

Потолок рухнул. Голова и грудь Бога прошли сквозь потолок. Он разваливал стены и повсюду раскидывал кирпичи. Заминдар исчез под обломками. Золотой Бог рос, становясь всё выше и могущественней. Он не выносил никакого сопротивления. Своими могучими руками он разрушил стены своего старого святилища.

Когда я пробудилась, я назвала его "Золотой Кришна".

19 мая 1973

ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА.

(Суджата подаёт Матери бледно-жёлтый, слегка золотистый гибискус с красной сердцевиной. Мать держит цветок, не видя его. В этот день, сам не зная почему, я был полон вопросов.)

Что это?

Это "Ананда в физическом".

Мы очень сильно нуждаемся в этом.

Да, Мать!

А ты?

Я думал о том, что написал Шри Ауробиндо…. В "Савитри" он ясно говорит: "Всемогущие силы заперты в клетках природы".

В…?

В клетках Природы.

О… о, это интересно!

ВСЕМОГУЩИЕ силы.

(молчание)

Больше он ничего не говорил?

Нет, на эту тему – нет. Кажется, должно быть пробуждено сознание клеток, а не сила.

(Мать не расслышала)

Ты сказал, что сознание клеток упущено…? Нет?

Нет, сознание там. Сознание клеток пробуждено, а сила отсутствует.

Ах!… Ты сказал "пробуждено"?

Да, Мать. Потому что, если бы сила была пробуждена, тогда в твоём теле не было бы никакой слабости. 118

Да.

Но она ТАМ, Шри Ауробиндо ясно говорит об этом, она ТАМ – внутри, внутри самих клеток.

Да, нет никакой необходимости искать где-то ещё.

Но как её пробудить?

Через веру, нашу веру.

Если ты об этом знаешь и имеешь доверие… но понимаешь, моё физическое, моё тело очень быстро приходит в негодность – что могло бы остановить это?

Мать, я НЕ верю, что это ухудшение – это не так. У меня ощущение, что тебя подводят к точке такого полного бессилия, которое заставит пробудиться наиболее полное Могущество….

Ах!… Ты прав.

Тогда эта сила будет вынуждена ВЫЙТИ.

Или, ещё, я могла бы… могла бы оставить это тело, не так ли?

Ах, нет, Мать! Нет, Мать, это должно быть сделано СЕЙЧАС.

(молчание)

Это должно быть сделано сейчас…. Понимаешь, я уверен, что это НЕ дезинтеграция, вовсе нет. Это НЕ дезинтеграция. 119

(Мать одобрительно кивает)

Ты знаешь, я всегда видел, что другой полюс возникает из наиболее крайней противоположности. Поэтому, высочайшее могущество должно появиться из некоего вида бессилия, в котором ты находишься. Это никоим образом не дезинтеграция.

(долгое молчание)

Чего бы ты хотел сейчас?

Естественно, оставаться с тобой, Мать.

Так? (Мать берет руки Сатпрема)

Да. Мать.

(Мать погружается примерно на 10 минут)

Понимаешь, для меня вопросом является пища. Принятие пищи становится для меня всё более и более невозможным. Сможет ли это тело жить без пищи?

Мать, я по-настоящему верю, что тебя подводят к той точке, где будет ВЫНУЖДЕНО появиться что-то другое.

Я не слышу.

Я думаю, что тебя подводят к точке – точке беспомощности или бессилия, где нечто ДРУГОЕ будет вынуждено проявиться.

А… возможно.

Пока эта точка… невозможности не достигнута….

О, это почти точка невозможности.

Да, Мать, да, это чувствую и я. Я чувствую, что ты достигаешь этой точки и нечто другое собирается появиться.

(молчание)

Это совсем не конец; напротив, скоро будет начало.

Мне сказали, что начало будет, когда мне будет сто лет, но до этого далеко!

Нет, Мать, я не думаю, что это займёт столько времени. Я так не думаю. Я действительно так не думаю. Начинает устанавливаться другой тип функционирования. Но для этого нужно достигнуть конца старого, и этот конец ужасен!

О… я действительно не хочу говорить (Мать отрицательно качает головой), я не хочу настаивать, но… поистине… (Мать говорит с закрытыми глазами и вся боль мира в этом качании головой).

Да, Мать. Я понимаю, Мать. Да….

Сознание более ясное, более сильное, чем когда-либо, а я выгляжу, подобно старой… .

Да. Мать, это "нормально", если так можно сказать. Мы собираемся, ты собираешься перейти во что-то другое, я чувствую это – во мне говорит не вера, это что-то глубоко внутри, это понятно.

(молчание)

Я говорю не из-за "веры", Мать, это действительно подобно чему-то, что говорит во мне: это ПУТЬ.

(Мать погружается, она негромко стонет и, склоняясь вперёд, кажется, ищет что-то, затем снова берёт руку Сатпрема и уходит)

Сколько времени?

Пять минут одиннадцатого…. До свидания, Мать.

(Затем дверь была закрыта)

И тогда.

Затем дверь была заперта.

Она должна прожить ещё шесть месяцев, 182 дня.

За два дня до "конца" она продолжала повторять: "Я хочу ходить… я хочу ходить…".

На моих глазах они закрутили 25 винтов в её гроб. Заднюю часть её шеи освещал солнечный луч; её руки были крепко сжаты – и такая сила была в этих руках! Такая сила в этом, с виду мёртвом теле. И такая неистовая концентрация.

На ней было одето белое шелковое платье и маленькая блузка с золотыми пуговицами.

Длинная сага разворачивалась перед моими глазами – множество лет со смехом юной девочки, журчавшим сквозь всё, и снежным молчанием, и биением крыльев в безграничном пространстве, и твёрдым огнём, обнимавшим тело с такой конкретной любовью. Так много тайн. "Смерть – это проблема, которая была дана мне для решения".

Ночь и молчание уже опустились на этих маленьких актёров, их добро и зло, их печали и мелочные дела. Завтра этот летописец тоже вернется в пламя любви, откуда он пришёл, и она, в сладостность Ганга. Ну а как же человек? А как же История? Миллионам и миллионам людей всё ещё суждено умирать? Всё так же печаль за печалью? Когда же будет неумирающая любовь? Прекрасная земля?

Неужели это отложено в очередной раз?

"Должен быть возможен новый способ смерти" – сказала она в 1963 году. Она со мной очень много говорила о "смерти" – Савитри тоже вошла в смерть, чтобы освободить Сатьявана. Но что есть смерть?… Что есть гроб? Эта могила из серого мрамора, куда они идут, чтобы возложить свои цветы и зажечь благовония, продолжая свои мелочные дела? Но там, внутри… могучее молчание, тело отлитое из могущества, каждая клетка которого повторяет год за годом, секунда за секундой: ОМ Намо Бхагаватэ, ОМ Намо Бхагаватэ….

Итак, это всё? Это конец истории?

Но золотой Кришна вдребезги разбил оковы старых святилищ походя и резвясь, он идёт большими шагами дорогами старого медлительного мира, сея повсюду хаос, распри и смятение – глупость и иллюзорность всего: наука и религия, идеалы и медицина латают старый, терпящий бедствие каркас; всё гибнет и рушится; люди говорят на тысячах языках, но один не понимает другого; главы государств выглядят как шуты, а шуты как видящие, и всё одно и то же, и черное и белое, и в Китае, и в России, и в Америке. Но Кришна подмигивает: "Подождите…". Бомба? Нет. Это было бы слишком по-детски. Конец всех иллюзий, конец человеческой иллюзии – это более серьёзно и более кардинально. Что если всё было обманом? Медицина и Святейший Престол, Аристотель и Евклид и вечное убаюкивание молекул дезоксирибонуклеиновой кислоты – что если всё работает вовсе не таким способом?…Землетрясение более потрясающее, чем все бомбы Хиросимы, сложенные вместе. Ментальный корабль терпит кораблекрушение раз и навсегда, и человек выброшен на неведомый берег?…Моллюск из своей раковины.

Мир выглядит таким сложным, устрашающим и математическим в этой раковине. Больше никаких раковин, больше никаких "математик", только… только что?

Наиболее революционная революция в мире.

И Александр, и Ленин, и Помпадур (и Эйнштейн, и самые последние Нобелевские лауреаты Премии мира) были такими необычайными в раковине, но без раковины – это нечто другое.

Огромное НЕЧТО ДРУГОЕ. "Я нахожусь на пути к открытию иллюзии, которая должна быть разрушена для того, чтобы физическая жизнь могла быть непрерывной…. Смерть – это результат искажения сознания".

Что если всё было "искажено" в ментальном омуте в котором мы живём. Что если вся наша наука жизни, каждый наш шаг, наши расстояния, наше время, наши глаза были фальшивыми? Глаза божьей коровки, затем глаза моллюска, затем человека – и затем, глаза завтрашнего.

Золотой Кришна разбивает старую скорлупу – скорлупу добра и зла, надежды и отчаяния – скорлупу жизни и смерти. Что если больше не будет "жизни" и "смерти".

Совершенно ошеломляющий новый взгляд.

Но нераскаявшийся человек продолжает повторять Евангелие моллюска и жечь благовония на гробнице из серого мрамора и делать детей, и опять детей, в то время как золотой Кришна проламывает потолок – как они собираются пробудиться от этого?

В этой могиле тысячи и миллионы клеток повторяют Мантру, без устали и неистово – новая вибрация, стирающая перегородки и стены мира. Одна, в этом могучем молчании, маленькая человеческая форма со сложенными вместе руками, повторяет молитву мира, повторяет крик Земли, повторяет…. Они не хотели ее живой – она завоёвывает смерть.

Вуаль иллюзии окутывает неизвестную реальность.

ОНА стирает смерть изнутри.

Когда полностью уйдут наши иллюзии, придёт "то". "Я хожу по очень тонкой линии…". Мир ходит по очень тонкой линии. Упадёт он на эту сторону или на другую?

Возможно, сейчас пришло время решать – что мы хотим?

Мой пристальный взгляд так напряжен, моё сердце так глубоко опечалено, что временами я, кажется, проникаю в эту могилу. И кажется, различаю нечто спокойное, пристально смотрящее в лицо смерти и неукротимую волю – ждущую.

Ждущую, чтобы наши молитвы присоединились к её.

Мать, что ты хочешь сказать человеческим потомкам? В тот день 18 ноября 1983 года она сказала что-то. Я был ошеломлён, с болью от головы до пят, посреди сотен и тысяч людей взирающих на "мёртвое тело". Вентиляторы вращались, неоновые лампы ослепительно сверкали, в воздухе был запах фимиама и жасмина, они быстро изготовили ей гроб. Моё сердце было наполнено таким громадным "это – невозможно", как будто вся земля и опечаленное человечество земли кричало в моём сердце. Итак – это был "конец", как всегда – как в Тебесе, Вавилоне и Бухенвальде. Это был конец. И мы начинаем всё заново. Это было настолько чрезвычайно невозможным. Никогда, никогда я не пройду через это снова. Никогда, никогда не будет "другого времени" с его печалями и молитвами и бесплодной болью существа. В моём сердце были тысячи людей, похожих, которые ждали, ждали ЭТОГО МОМЕНТА. И не было никакого момента. Мы должны будем придти снова, в другой жизни, и вновь изучать Евклида и закон гравитации, печаль и "счастье" – и снова закончить в яме? Я был так потрясён, так разбит в то 18 ноября – существовала лишь раскалывающая головная боль и пустой взгляд, смотрящий и смотрящий на процессию мёртвых людей. Но внезапно я получил наиболее важное переживание в своей жизни. Я, который столько раз жаловался Матери, что никогда не имею "переживаний"! Я был не в состоянии иметь переживание, концентрироваться или молиться или чего-то хотеть, я был лишь не что иное, как головная боль, телом, наполненным болью, ужасным ничтожеством, пристально глядящим на маленькую, белую форму. Расплывчатый маскарад. Это была ложь, вопиющая ложь. Сон, нереальность.

Всё в жизни было нереальным.

Затем она подняла меня на своих руках. Она подняла меня над головной болью, подняла над этой толпой, над всеми этими маленькими, ничего не значащими телами. И я находился в звуке-взрыве. Я вошёл в изумительный звон колоколов, широкий как вселенная, превосходящий все вселенные, все жизни, все тела и тем не менее – ВНУТРИ. Колоссальный звон, который выметал миры, выметал боль, выметал все "почему и как"; я был един с чудовищным ЗВУКОМ звенящим над вселенной:

НИКАКИХ ПРЕПЯТСТВИЙ, НИЧТО НЕ ОСТАНОВИТЬСЯ

НИКАКИХ ПРЕПЯТСТВИЙ, НИЧТО НЕ ОСТАНОВИТЬСЯ

НИКАКИХ ПРЕПЯТСТВИЙ, НИЧТО НЕ ОСТАНОВИТЬСЯ…

…звенящим и звенящим. Весь мир звенел в потоке восторженной, непреодолимой и триумфальной радости. НИЧТО НЕ ОСТАНОВИТСЯ…. Это был неизбежный новый мир.

Здесь.

Готовый.

Трепетало всё моё тело.

21 июня 1981 года

Край Земли.

Закончено (на французском) 12 июля 1981 года, с любовью.

Перевод Сергея Андреева

Бишкек 2002 г.

115 Запись с голосом Матери, повторяющей мантру, доступна на кассете.

116 В этот день я ощутил, что движение собирается ускориться и придёт время для того, чтобы был найден другой путь – возможно, высочайшее Давление смерти необходимо для того, чтобы освободить "могущественные силы, запертые в клетках Природы", о которых Шри Ауробиндо упоминал в "Савитри"? Как будто высочайшее могущество должно быть освобождено только из-за высочайшего противоречия силы – и Смерть обнаружит своё лицо бессмертия.

117 Во время медитации я старался передать все свои жизненные силы телу Матери

118 Но все вокруг были бы раздавлены! "Разбитые вдребезги эго". Что я не мог понять, так это безграничное Сострадание, вуалирующее себя… во избежание несчастного случая.

119 Я боролся, используя всю свою силу, с внушениями смерти, которые находились в атмосфере. В это день "формация смерти" была осязаема.